13 февраля, 07:45
Цей матеріал також доступний українською
Украинская столица была и остается механизмом для заработка денег и износа людей
Мой коллега по НВ Саша Пасховер недавно посетовал, что планировщики и застройщики Киева не любят свой город. Поэтому в его центре — небоскребы, из-за чего в пробках приходится стоять часами.
Поэтому предлагаю посмотреть, как могли относиться киевляне к своему городу, порой не осознавая этого, полтораста лет назад. Это во многом объясняет нынешнее состояние Киева.
«Матерь городов русских», «Иерусалим славянских земель», «славянские Афины», «богоспасенный град». Все эти метафоры говорят лишь о множестве проектов, которые пытались воплотить в Киеве идеологи всех времен. Но каковы были реальные жители города?
Пожалуй, впервые судить о среднестатистическом киевлянине стало возможным после исследования доктора медицины Ивана Пантюхова. В 1877 году вышел его Опыт санитарной топографии и статистики Киева — первое в истории подробное препарирование города и его жителей.
Идеальный «святой город» время от времени превращался в Вавилон
Пантюхов скрупулезно собрал самые разнообразные данные: от количества окон в киевских домах до количества ведер водки, выпитых в среднем за год каждым киевлянином. Сухо, в стиле медиков царских времен, Пантюхов констатирует: «Киев не мог выработать, как Москва и Варшава, определенной физиономии и однообразного типа жителей. У нас, к сожалению, предки не очень приживаются, потому едва ли возможно проследить хоть поколений за пять родословную какого-либо из коренных киевских обывателей».
С начала ХIX века Киев стремительно растет. Хотя численность населения древнерусских времен (50 тыс.) была преодолена только в 1850 годах. В 1874-м в Киеве проживало 127 тыс., а уже в 1904 году — 320 тыс. человек.
Однако важно помнить, за счет чего всегда рос Киев. Перепись населения 1874 года установила: тех, кто родился в Киеве, было всего 28%. 1826-й — последний из немногих годов, когда в Киеве рождалось людей больше, чем умирало. С 1841-го по 1873 год уровень смертности постоянно превышал уровень рождаемости более чем на 150 человек.
Высокая детская смертность в XIX веке никого не удивляла. Но кроме того, количество людей, которые умирали в возрасте от 20 до 45 лет, в Киеве было одним из наибольших в Российской империи. В 1877 году из тысячи киевлян в этом возрасте умирали 228 против 164 на эту же тысячу во всем государстве. Пантюхов это объяснял свойственными Киеву плохими санитарно-гигиеничными условиями.
Приблизительный средний возраст людей, которые жили в городе в 1874 году, равнялся 26,6 годам. Без малого половина (45,1%) всех жителей Киева — в возрасте 15-35 лет. Тех, кто не работал из-за старости, было 3,9%. (Кстати, средний возраст современного киевлянина — 39,9.) Те, кто приезжал в Киев и доживал здесь до преклонных лет, как правило, покидали город. Не это ли дает повод для писательских метафор о «вечной молодости» древнего Киева?
Вся самая работоспособная часть населения состояла из приезжих. А они, конечно, меняли внешний облик города (в том числе и архитектурный) в соответствии со своими ценностями.
Стремительное разрастание Киева как индустриального центра, десятки тысяч паломников, — все это создавало эффект столпотворения. Идеальный «святой город» время от времени превращался в Вавилон, где простой человек чувствовал себя неуверенно, а порой и обреченно. Именно такой человек и формировал ментальность города — нестабильность и шаткость становились неотъемлемыми чертами реального Киева.
В киевском воздухе всегда звучали языки разных народов. В 1874 году преобладал русский (45,7%). Никак не могло его перепрыгнуть «малорусское наречие» (30,2%). Еще тише заявляли о себе еврейский (10,5%), польский (6,4%) и немецкий (2,1%) языки.
Кроме языкового смешения вавилонские мазки к образу Киева добавлял список свойственных столпотворению болезней. В 1873—1875 годах венерические заболевания в Киеве занимали второе место (10,5% всех больных) после лихорадки (15,3%). Рыночные законы часто заставляли киевских терапевтов менять свою специализацию на венеролога. Среди таких был, кстати, и Михаил Булгаков.
В рейтинге причин смертных случаев в Киеве в исследовании Пантюхова психические болезни занимали четвертое место (4,3% всех умерших) после туберкулеза (22,4%), воспаления легких (15,8%) и тифа (10,1%).
В средине ХIХ века почти пятую часть населения Киева составляло крестьянство, которое всегда очень драматично сживалось с городским стилем жизни. В сельском сознании многих украинских писателей Киев ассоциировался с мифологическими чудовищами. Ивану Нечую-Левицкому в одном из его рассказов о Киеве трамвайный вагон представился «каким-то допотопным зверем с огненной пастью», а тени в городе «словно черные гадины потихоньку ползли вверх, словно черные раки с клешнями». В текстах Пидмогильного Киев «широко лежит, как огромный краб».
За этими метафорами украинских классиков стоит простая истина. Каждый, кто приезжал жить в Киев, должен был сойтись с ним в поединке.
Деньги, власть, слава, пусть и краткая — это сама суть нашей столицы. При чем здесь ее удобство?
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Мнения НВ