Драматургу Григорию Горину, автору сценариев таких всенародно любимых фильмов, как «Тот самый Мюнхгаузен», «О бедном гусаре замолвите слово», пьес, по которым были поставлены многие лучшие спектакли «Ленкома» и Театра Сатиры, сегодня исполнилось бы 70 лет. О замечательном писателе — культурный обозреватель радио Вести ФМ Григорий Заславский.
Честно говоря, очень трудно укладывается в мозгу, что Горина уже нет с нами почти десять лет и что сегодня ему исполнилось бы всего только семьдесят. И еще: его нет уже десять лет, а мы продолжаем мыслить цитатами из его пьес, сценариев, по которым были сняты фильмы, — некоторые сняты уже больше 30 лет назад, а их любят и цитируют все новые и новые зрители.
Хотя часто Горина представляли именно как автора юмористических рассказов, думается, в умах тех, кто верстал в те далекие годы эфиры и всяческие печатные издания, Горин проходил как сатирик: ну, не может такой человек (сразу видно, что умный) не держать фигу в кармане. Наверняка еще думали, что и дикция у Горина такая неважная – специально, чтобы они не разобрали, какую крамолу он произносит в обход цензуры.
И не зря: разумеется, в герое Басилашвили из «Бедного гусара» видели совсем не агента царской охранки и удивлялись искренне: как такое могли разрешить, когда на дворе – 1980 год!? Но когда кончилась советская власть, многие сатирики захлебнулись, а Горин – нет. Он был, если можно так сказать, шире сатиры и не одним юмором шит.
Как многие хорошие русские писатели, Горин по первой специальности – врач, после окончания института несколько лет даже поработал на скорой помощи. А потом начал писать рассказы, фельетоны и заведовал не просто замечательным – легендарным в те годы отделом юмора журнала «Юность», где писал под именем Галки Галкиной.
Для «Ленкома» он был, конечно, не всем, но как в марксизме, так и в «Ленкоме» было три источника, три составные части: Марк Захаров, художник Олег Шейнцис, а первым источником вдохновения их обоих был, конечно, Григорий Горин. Ну и конечно, фильмы Захарова — они почти все по Горину. Также и Театр Сатиры, как говорит Александр Ширвиндт, был глобально связан с Гориным.
Когда умер Горин, театральные юбилеи, такое впечатление, стали скучнее. Горин, к слову, написал по мотивам Шолом-Алейхема для «Ленкома» пьесу «Поминальная молитва». У другого бы вышла простая инсценировка, и такие уже были не раз, а Горин – он был соразмерен Шолом-Алейхему, понимал его не только, скажем так, в силу общих национальных корней, а потому еще, что в Горине была та же ироничная веселость. И не меньше – философской печали.
Когда Горин умер, жалко было, конечно, всем, но как минимум два театра осиротели навсегда – Сатиры и «Ленком». Для «Ленкома» он не успел закончить «Шута Балакирева», пьесу о веселом парне, который жил во времена Петра Великого и Екатерины. Премьера вышла уже после смерти Горина. Вторая часть разворачивается на том свете. Петра играл Олег Янковский. Было такое впечатление, будто бы автор что-то успел узнать о потустороннем мире. И можно вообразить, что Горин ушел, потому что ему надо было собственными глазами увидеть то, о чем он собирался писать. Жаль, смешит он теперь не нас. Смешит, не теряя грустного и одновременно чрезвычайно лукавого блеска в глазах. Вот уже десять лет.
