Заявлениям
о скорой смерти доллара верить не стоит. Меня часто спрашивают: не означает ли
затяжное снижение доллара то, что он больше не может служить резервной валютой?
Я кратко отвечаю, что большинство стран перестали использовать доллары и другие
валюты в качестве традиционных резервов. Функция валютных балансов изменилась:
теперь это не краткосрочный капитал, необходимый, чтобы компенсировать разницу
между экспортом и импортом, а долгосрочные инвестиционные средства.
Долларовые
запасы
В течение
нескольких десятилетий после Второй мировой войны практически все страны
поддерживали привязку своих валютных курсов к доллару. Время от времени из-за
разницы в темпах инфляции или изменения торговых преференций странам приходилось
корректировать курс национальной валюты по отношению к доллару.
Проводя
политику искусственно поддерживаемого, но корректируемого курса, страны
регулировали объем совокупного спроса так, чтобы импорт примерно соответствовал
экспорту. Но в тех случаях, когда импорт временно превышал экспорт, странам
требовался резервный запас долларов или другой приемлемой твердой валюты, чтобы
расплачиваться за избыточную импортную продукцию. Доллар был наиболее ликвидной
из твердых валют и поэтому чаще всего использовался в качестве резервного
актива.
В
конечном счете эта система оказалась нежизнеспособной. Страны перешли к
плавающим валютным курсам, в целом позволив международным валютным рынкам
самостоятельно определять обменные курсы. В упрощенном мире плавающих валют, о
котором говорится в учебниках, страны не нуждаются в резервах, поскольку
колебания обменных курсов теоретически должны обеспечивать баланс импорта и
экспорта.
Однако на
практике такая корректировка торгового баланса происходит с временным лагом, и
это означает, что резервы все-таки были необходимы для финансирования временных
торговых дефицитов. Кроме того, на объем валютных запасов в стране или,
напротив, на ее потребность в дополнительном иностранном капитале влияли
инвестиционные потоки.
Большинство
правительств использовали иностранную валюту для осуществления валютных
интервенций, чтобы предотвратить резкие колебания национальной валюты. В то
время еще имело смысл говорить о валютных средствах правительств или
центробанков как о резервах, необходимых для сглаживания колебаний валютного
курса и покрытия разницы между импортом и экспортом.
Спекуляции
События
конца 1990-х годов радикально изменили роль валютных запасов. В 1997 году
правительство Таиланда попыталось удержать курс бата на завышенном уровне. В
итоге, исчерпав свои резервы, оно было вынуждено пойти на девальвацию, которая
принесла существенную прибыль тем, кто брал тайскую валюту взаймы и продавал ее
за доллары.
Впоследствии
спекулянты предприняли атаку и на другие азиатские валюты. Успешно атаковать
можно даже ту валюту, которая не является фундаментально переоцененной, если
спекулятивные заимствования и короткие продажи вынуждают правительство
опустошать резервы и, в конце концов, решаться на девальвацию.
Правительства
вынесли из этого два урока. Во-первых, опасно пытаться поддерживать
переоцененную валюту. Во-вторых, даже когда курс не перегрет, атака валютных
спекулянтов может оказаться успешной, если у страны нет достаточно большого
запаса иностранной валюты.
В
результате страны стали намеренно поддерживать курс своих валют на заниженном
уровне, чтобы добиться торгового профицита и использовать его для накопления
иностранной валюты. Сейчас валютные активы Кореи оцениваются в $200 млрд,
Тайваня – в $300 млрд, Таиланда – в $100 млрд, а Китая – более чем в $2 000
миллиарда.
Причем
теперь эти средства нужны не для того, чтобы справляться с временными
изменениями импорта и экспорта или инвестиционных потоков. Сейчас их
рассматривают в качестве инвестиционного капитала, который, кроме того,
необходим для отражения атак валютных спекулянтов. Нефтедобывающие страны
сходным образом конвертируют нефтяные запасы в финансовые ресурсы, которые
должны принести доход будущим поколениям.
Доллару –
жить!
Азиатские
государства и страны-производители нефти осознают инвестиционную природу своих
валютных сбережений. Вместо того чтобы просто держать эти средства в
краткосрочных гособлигациях США, они создают фонды национального благосостояния
со сложными инвестиционными стратегиями.
Странам с
большими валютными активами имеет смысл диверсифицировать эти средства. Поэтому
неудивительно, что различные государства включая Китай и Корею в целях
диверсификации сокращают долю долларовых запасов в первую очередь в пользу
евро.
Из-за
диверсификации спрос на доллар сокращается, и это оказывает давление на его
стоимость. Участники рынка должны относиться к этому как к естественному
следствию превращения валютных балансов из ликвидных долларовых резервов на
случай непредвиденных обстоятельств в более долгосрочные мультивалютные
инвестиционные портфели. Но, несмотря на происходящую сейчас диверсификацию и
отказ от вложений исключительно в доллары, американская валюта останется
основным объектом ликвидных инвестиций для стран всего мира.
Когда
процесс перебалансировки портфелей завершится, спрос на доллары перестанет
падать. В то же время из-за ослабления американской валюты снизится торговый
дефицит США, и это приведет к сокращению долларовой массы. Рост спроса на
доллары и сокращение предложения могут остановить падение американской валюты.
То, что сейчас представляется кризисом доверия к доллару как резервной валюте,
на самом деле лишь часть эволюционного процесса, в результате которого снижение
доллара рано или поздно прекратится.